Его неудачно показывали на Спб Медиа Форуме, утренний и вечерний показ документального фильма «Диор и я/Dior and I» юного Фредрика Ченга (Frédéric Tcheng) совпал по времени с показом нового фильма Франсуа Озона, да и пресс-конференция у Ченга оказалась прямо вслед за китом французской киноиндустрии. Все журналисты побежали за Озоном, чуть ли не облизывая его рукава, как бездомные собаки за сердобольной старухой с пакетом сахарных костей – в зале пресс-конференций осталась я, да ещё пара человек. Я спросила у молодого субтильного парня: «который час?» он дал понять, что не говорит по-русски, тогда я повторила вопрос на английском, он ответил ”half past two” я поблагодарила и уселась на первый ряд рядом с какой-то барышней. Она вдруг наклонилась ко мне и сказала: а вы знаете, что это режиссёр? Я сказала, что догадалась, но часы-то у него могут быть. Он подошел поближе, кашляя, я спросила, болеет ли он – он ответил, что да, простыл и сильно устал. Уже не первый месяц он колесил со своим фильмом по фестивалям и показам.
Фильм «Диор и я» нельзя считать «фэшн-фильмом», его драматическая структура (стоит отметить, очень эмоционально и со вкусом собрана из разных элементов, главных и второстепенных героев) и посыл скорее говорит об общем создании чего-то большого. Завязка, что надо: минималист Раф Симонс назначен новым главой дома Диор, одного из самых крупных домов моды, стиль которого едва ли не противоречит тому, что делал Симонс. Команда Диор, руководители, закройщики, швеи, менеджеры – никто не знает Рафа, никто не доверяет ему и у него всего 8 недель на создание коллекции от кутюр. Для того, чтобы проникнуться этим сюжетом не обязательно знать то, чем известен Раф Симонс, даже вовсе не обязательно знать, кто такой Диор – поэтому ли из зала парни, которых силой затащили зазнобы на показ, выходили в слезах.
В фильме переплетены кадры хроники, архивные записи аудио, с тем, что происходит сейчас и тем, как работает Раф на Диора, как впускает его в себя. Можно увидеть, что при внешней грубости и замкнутости главный герой – художник, ведомый какой-то внеземной силой. И его отношения с работницами Диор, которые там уже по сорок, пятьдесят лет, для которых он всё равно будет новичком, и его смелые идеи – всё терпит мутацию, изменения, но выходит в итоге именно так, как должно быть. Напряжение возрастает и Ченг передаёт его так, что зритель сам ощущает, как начинает ёрзать на стуле, и в любую секунду ждать, что Симонс закричит: «ничего не получится, я ухожу!». Но он не делает этого.
– Когда я подошел к созданию фильма о новом главном дизайнере Диор, я не знал, что это будет Раф Симонс. Когда уже стало известно, кто это – мне дали понять, что это будет очень тяжело. Раф совсем не публичный человек. И когда я всё-таки сделал запрос на съёмки, он отказался. – говорит Ченг на пресс-конференции. – После долгих уговоров в телефонном режиме он всё-таки сказал: «я не могу сказать «да», я не могу сказать «нет», почему бы вам не приехать на неделю и не посмотреть, как будет». Мне пришлось быстро собрать команду и поехать во Францию. Собственно тогда, когда видят Рафа впервые зрители – впервые вижу его и я, через камеру. Я рассказал ему о своей идее, о том, что этот фильм не будет исключительно о Рафе Симонсе, а о людях, которые создают Диор. Я думаю, он оценил это, потому что когда через неделю мы не веря ни во что собирались уже домой, он предложил нам остаться.
После пресс-конференции у меня происходит небольшой разговор с режиссёром.
Насколько сильно вы манипулировали героям и в кадре? Сколько игрового в фильме?
Я считаю любой документальный фильм – игровой в каком-то смысле. Ты не можешь просто снимать, всё, что видишь. Каждый выбор, который ты делаешь, строит историю. Конечно это манипуляция правдой. Я хотел, чтобы фильм ощущался как игровой, чтобы передать ту драматическую энергию, которую мы видим в игровых фильмах. Таким образом, я руководил камерой, снимал много крупных планов, меня интересовали определённые вещи, то, как люди проходили через трудности. Снимать абсолютно всё не было моей идеей вовсе.
Сложно ли сейчас писать сценарий для своего игрового фильма после работы с документальным кино?
Дело в том, что я учился на режиссуре игрового кино, просто начал карьеру в документальном. Так что сейчас я просто возвращаюсь к тому, чем занимался раньше.
Что более важно в документальном и игровом кино, тема или способ её показа?
Важно, как ты показываешь что-то. Это конечно должно быть нечто интересное, но ты можешь снять фильм про любого человека, у всех есть в жизни что-то примечательное.
Почему вы учились не во Франции, а в США? В чём разница?
Я учился в США просто потому, что меня туда приняли. Да и я просто хотел уехать, я их артистической семьи из провинции и сложно выбраться из замкнутого круга артистического общества во Франции. Я хотел чего-то большего, можно сказать, что это моя такая американская мечта.
Касательно процесса, это разные индустрии. В США нет правил, только правило денег, а во Франции множество правил. Государство очень защищает кино, арт-кино в особенности.
Кино – это искусство или бизнес?
Искусство. Конечно, всегда присутствуют оба элемента. Когда Микеланджело создавал свои работы, он получал за это плату, но от этого они не перестали быть искусством.
Фильм «Диор и я» завтра наконец-то после всех фестивалей и дополнительных показов выходит в России в широкий прокат. И фильм стоит того, чтобы его посмотреть и дело здесь не в моде.
Текст: Саша О
OMG: миляотвдлчь 