Вторая ночь фестиваля «Электро-механика» в центре Курёхина, немного уставший народ, диковинный, разношерстный, подтягивался в малый зал, где начиналась лекция Пьера Бастьена. Ни капельки не выглядящий на свои шестьдесят лет Пьер уже разложил на столе таинственные механизмы, на краю сцены стоит макбук, зал заполнен, и все готовы слушать и смотреть саунд-арт.
В ЦСИ имени Курёхина 22-го и 23-го ноября прошел международный фестиваль «Электро-механика», куда среди прочих музыкантов приехал Пьер Бастьен – авангардист из Франции. В своих выступлениях он вместо оркестра из живых людей использует механизмы, создающие звуки из подручных предметов, будь это расчёска, шестерёнки из старых часов, или бумажные ленты. Если в большинстве своём участники фестиваля представляли собой «электро», то «механика» – это всецело Пьер Бастьен.
Перед своим выступлением музыкант прочитал небольшую лекцию об истории саунд-арта, начиная от древности и заканчивая сегодняшним днём.
Саунд-арт, согласно основной версии, берёт начало в ’70-‘80х годах прошлого столетия, но Пьер начинает рассказ с древних времён, упоминая короля Давида, который вешал себе в спальне у окна конструкции из нитей. Проходя через них, ветер создавал звук, который успокаивал короля. В 1998-м году немецкий музыкант Тильман Кюнцель (Tilman Küntzel) отчасти воссоздал эту историю, с проектом «The Sonic Windsocks» (Звуковые ветроуказатели), где внутрь ветроуказателей поместил яйцерезки, благодаря чему получил «песню ветра».
Пьер Бастьен говорит не много, больше показывает: японские сиси-одоси1, работы Билла Вайолы (Bill Viola)2 и других современных художников, то, как люди использовали силы природы, животных, для извлечения звуков. Вдруг отключается свет и Пьер спрашивает: «Это нормально?». Для России – да. Приходится ждать, только механизм на сцене подсвечивается уютно и мистически. Свет отключали несколько раз и во время выступления музыканта, что заметно огорчило его. С опозданием на час, в основном по техническим причинам, лекция закончилась.
Спустя ещё час, за который Пьер делал последние приготовления, а гости фестиваля смогли выпить чаю, глинтвейна или пива в вестибюле центра – зал снова заполнился, и началась программа Resurrectine. Даже когда пропадало видео фигура Бастьена с макабрической тенью за спиной завораживала, а он, как повелитель хаоса, издаваемого его механизмом, нервно хватал то трубу, то дополнительные гаджеты к машине.
После перформанса мы идём мимо большой сцены, где выступает Atom TM в гримёрку, чтобы поговорить о народной музыке, современных электронщиках и кино.
Вы считаете себя скорее музыкантом или художником?
Я работаю в студии, художники работают в студиях – происходит то, что должно происходить, не так важно название. Я не буду протестовать, если то, что я делаю, назовут искусством, но лично я называю это музыкой. Конечно, на лекции я говорил о саунд-арте, но искусство ли это, посредством звука или музыка, которая развилась в изображение – я не знаю. О себе могу сказать, что начав делать музыку постоянно, одновременно с тем я стал делать визуальные вещи. Музыка или искусство – я не вижу разницы.
Насколько важно видео для ваших перформансов?
Сейчас на концерте я играл с помощью приспособлений, миниатюрных настолько, что всего лишь 20 человек смогут насладиться их работой. Я использую видео для того, чтобы работу моих механизмов можно было увидеть на расстоянии двадцати метров, иначе ты не понимаешь, что происходит. Если поставить на сцену огромный механизм – люди будут видеть его, но они не станут всматриваться в детали, проще поставить на сцену миниатюрную машину и увеличить детали с помощью видео, нельзя ведь увеличить то, что и так большое.
Однажды я играл для слепых людей. За сорок лет выступлений это произошло всего один раз. Обычно же я играю для людей, у которых есть уши и глаза одновременно, так что я стараюсь выступать и для глаз и для ушей.
Вы всегда на сцене рядом со своими механизмами?
Я не продаю много записей, ездить из города в город с выступлениями – вот моя жизнь. Но, кажется в 1997-м или 1998-м году появились кураторы, которые захотели сделать выставку моих машин. Поначалу я не поверил, что это хорошая идея, но согласился. Делал это несколько раз во Франции и Нидерландах, в чём-то они настояли, и только позже я понял, что на самом деле это не было плохой идеей. У меня есть несколько инсталляций, которые я могу выставлять, но это по-прежнему остаётся музыкой. Для меня это просто долгий-долгий концерт, который играют роботы. Но играют то, что мне нравится, то, что я написал. Я не делаю записей на бумаге, я мог бы делать это пост-фактум, но использую для этого технику. Благодаря этому возможны концерты, продолжительностью в три месяца. Нечто подобное, выставка с моими механизмами, может быть, произойдёт здесь в мае, в Эрарте3, сейчас мы ведём переговоры.
Сколько машин вы создали?
Некоторые машины я продал, ну в общем сделал наверное около двух сотен. Я построил первую машину в 1977-м наверное, но затем остановился. Это был механизм, который играл символы, я показал его ребятам из джаз-группы, с которыми играл тогда – и они просто возненавидели его. Я остановился лет на восемь, может быть до 1986-го или седьмого. А затем я снова стал делать их, потому что это было так хорошо и приятно.
Вы даёте имена своим механизмам?
Поначалу да, давал. Но после того, как их количество перевалило за десяток, перестал. Ну, у них есть названия, в зависимости от материала. К примеру, бумага: у меня есть бумажные змеи, бумажный орган, бумажные барабаны… просто для того, чтобы отличать их.
Вы используете джаз в своих видео в качестве ностальгии?
Я не только джаз использую, здесь были и румыны, и русские, кстати (смеётся)… Я потому так расстроился, видео отключилось именно на том моменте, где вступали русские музыканты, певец и барабанщик, но в начале перформанса были ямайцы, некоторые африканские музыканты, индийские скрипачи… мне нравится задействовать людей со всего мира.
Какой стиль вам ближе всего?
Африканская музыка, она самая интересная тонально. В музыке существует мелодия, гармония, ритмы, шум, а также тон. Если ударить по дереву, если ударить по металлу, звук будет отличаться – вот, что такое тон. Африка – огромный континент, где очень много культур, они конечно хорошо владеют ритмом, мелодика у них тоже присутствует, они не очень сильны в гармонии, могут использовать всего два-три звука, при всём этом тональность их музыки очень разнообразна. Они играют на таком фортепиано, где внутри находятся жемчужины и во время игры, возникает такой звук «бззз-бззз», ещё они используют коконы пауков, калабасы, для получения таких дребезжащих звуков. У африканцев куча способов для создания шума. К примеру, старые женщины без зубов, с помощью губ издают такой звук, где-то между человеческим вокалом и звуком саксофона. Я не видел, но слышал записи – это звучит удивительно, вроде бы человеческий голос, а вроде инструмент. Вот, чего я пытаюсь достичь, играя на трубе через воду, фольгу, свистка от бойлера из Икеи (снова смеёмся)… Я избегаю чистого звука.
Что для вас более важно, звуки или процесс создания машин?
И то и другое. Я очень люблю музыкальные инструменты, мне кажется их тон глубже, чем электронный. Мы называем их «музыкальные инструменты», но также их можно назвать «звуковые приспособления», тогда под эту классификацию подпадёт практически всё.
Как много времени занимает создание одной машины?
Это зависит от механизма. Двадцать пять лет назад я сделал механизм, с которым выступал сегодня, но я постоянно добавляю к нему элементы. В прошлом году я добавил флейты, несколько других частей, механизмы спокойно модифицируются. Так что я даже не могу сказать, когда какой-то из них завершен. Три последних года я работаю над одним крупным проектом, звуковой системой, но всё никак не получается, она не работает так, как надо и я не могу её использовать. Так что я параллельно делаю другие машины, как сайд-проекты. Бывает так, что занимаешься чем-то, а оно не выходит, как надо, в то же время вещи, которые делаются случайно, работают хорошо.
Вы делали музыку для кино?
Не особо. Я никогда не работал над большим фильмом, но хотел бы попробовать. Я не очень в этом разбираюсь, не знаю режиссёров, но мне было бы интересно. Я не хожу в кинотеатры уже много лет, не выдерживаю. В Нидерландах, они останавливают фильм на середине, идут есть попкорн, пить кока-колу – это ужасно. Потом они конечно включают фильм снова, но я уже не чувствую себя в истории… Я из-за этого в кино перестал ходить, не был там уже лет двадцать.
Слышали ли вы что-то о Мишеле Гондри4?
О, да, люди часто говорят, что моя музыка очень подошла бы к его фильмам. Недавно я писал музыку для короткометражки парня, который работал с Гондри, занимался то ли пиаром, то ли спецэффекты делал… Это анимационный ролик, короткометражный. Он не хочет быть режиссёром, просто делает короткие видео. Но с ним сложно работать, он такой режиссёр-маньяк, нужно начать здесь, закончить здесь, это всё на милисекундах, затем он хочет здесь специальный звук и так далее… Мне было бы интересно сделать саундтрек, но так не хочется погружаться в детали. Мне нравится идея в целом, но музыка слишком привязана к тому, что происходит на экране.
Как вы относитесь к элементу случайности в музыке?
Если использовать один большой мотор, который будет отбивать ритм – то всё будет синхронно, но если использовать пять моторов, и у каждого свой голос – тогда это будет хаос. Мне ближе второй вариант. Я каждый раз удивляюсь тому, как в каждом клубе, на любом фестивале, куда бы я ни пошел, в каждом баре – люди так любят военную музыку. Мы только что слышали эту группу на мэйн-стэйдже (прим. Atom TM), этот ритм: «бум бум бум», а затем такие звуки «уа уа уа» – да, они создают хаос этими звуками, но база остаётся неизменной. Кажется, что все хотят маршировать под эту музыку. На этом фестивале, по идее, должны быть люди, далёкие от мэйнстрима, но всё-таки они работают в таком ритме, военном, что выглядят для меня солдатами.
На этом фестивале, по идее, должны быть люди, далёкие от мэйнстрима, но всё-таки они работают в таком ритме, военном, что выглядят для меня солдатами.
В Африканской музыке множество ритмов, у Aphex Twin5 за один трек сменяется ритм несколько раз, есть много замечательных групп, которые не ограничиваются одним битом. Но популярной остаётся эта военная музыка, которая… да, заставляет двигаться, танцевать, но… Грустно это.
Текст и перевод: Саша Никитина
Фото: Салима Сафарова
1 – приспособления для отпугивания птиц и зверей, которые делаются в Японии
2 – американский современный художник, специализируется на видеоарте
3 – Эрарта, Музей Современного искусства в Санкт-Петербурге
4 – Мишель Гондри, франко-американский режиссёр, известный своей любовью к бриколажу (созданию предметов искусства или механизмов с помощью бытовых предметов)
5 – ирландский IDM диджей
OMG: миляотвдлчь 